- Заметки
- Разное
- Поэзия
- Музыка
- Фотограммы
- Об авторе
Брат Сиянский рассказал: вчера впервые в жизни опоздал на авиарейс. Отчасти, говорит он, сыграла роль несвойственная ему в поездках беспечность, отчасти — приобретенное в юности обаяние и умение инициировать долгие задушевные беседы с совершенно незнакомыми людьми, отчасти — то, что собеседница оказалась необычной: 75-летней поэтессой.
Сказался также, по словам брата Сиянского, транспортный фактор, точнее, его отсутствие (и фактора, и транспорта).
В итоге картина маслом: вылет в 21.40 мск, а брат Сиянский приезжает в аэропорт только в 21.18 мск.
Давеча, просматривая по долгу работы пропагандистский ролик самой известной террористической организации, посвященный, в частности, нападению малгобекской группировки на пост полиции в Ингушетии 12 мая, обратил внимание на любопытную деталь.
Иногда реально кажется, что это непосильно — любить ближнего, как самого себя.
Каждого, блин. Который, как утверждается, такая же часть Бога, как и я сам. Даже если он серийный убийца или главный редактор, темнокожий гомосексуал или боевик запрещенной в России судом террористической организации «Исламское государство», сожитель любимой женщины или сотрудник ФСБ...
Но я попробую. «Нет ничего невозможного для человека с интеллектом», как говорилось в фильме «Служебный роман».
У бывших жителей Севера, оставляющих ностальгические комменты под моими рассказами о возвращениях в Воркуту, доминирует одна мысль — хочется вернуться.
Вернуться в эти минус сорок и 25 м/с северного ветра.
И я их понимаю. «Северный ветер мой друг — он хранит то, что скрыто». Гребенщиков пел слегка о другом, но пофиг сейчас на Гребня. Отчего-то бывшие жители Карачаево-Черкесии не скрежещут зубами от ностальгической ломки. И новосибирцы, перебравшиеся в Москву, — тоже.
Это магия Севера, детка.
Ровно 25 лет назад, 6 сентября 1992 года, у меня начался первый в моей жизни отпуск. Я поехал в Адлер? Хренушки. В Турцию? Поцелуй меня в Анталию.
Я улетел на Север. На раздолбанном советском самолете, в рейсе, который прекратил существование уже через два месяца.
И это было охеренно, друзья. Это была сбыча мечт. Тогда, в сентябре 1992 года, Воркута еще не пришла в запустение, я встретил на улицах своих школьных учителей (они меня уже не узнали, спустя всего шесть лет), старых друзей (они меня узнали с трудом), а в гостях у своего друга Дениса Насонова раз 12 подряд послушал совсем еще новую песню «Прогулки по воде».
Оказывается, ей уже 25 лет. А для меня она — всё еще как новенькая.
Мой крохотный мозг окончательно взорвался и уже никогда не будет прежним. Перспектива получать пенсию по инвалидности стала пугающе реальной.
«Новый храм открылся на территории мотострелковой бригады в Северной Осетии, военнослужащие получили возможность бывать на службах в любое свободное от службы время». (Ссылка.)
Всегда знал, что работать в Первомай опасно для здоровья. «Ты на службе или на службе?» — «Я на службе, перезвоню!»
Многие из людей, с которыми меня сталкивала жизнь, предпочитают прагматичную уверенность эфемерной надежде. Надеяться на что-то? Да ну на фиг. «Лучше синица в руке, чем журавль в небе» — эту поговорку придумали они. (Не те люди, с которыми меня сталкивала жизнь, а подобные им.)
Но мы-то, блин, живем в удивительном и переменчивом мире. И в нем — сюрприз! — как раз уверенность иллюзорна, а надежда реальна.
То, в чем мы уверены, завтра — хопс — и изменилось катастрофически. Верный муж, оказалось, давно спит с лучшей подругой, женщина-кошка, царапавшая по ночам твою спину, наутро обернулась последней сукой, работодателя-монополиста поглотил более крупный монополист, кокаин признан наркотиком, а кофе — то вредным, то полезным, то обратно вредным, то снова полезным. И привет, уверенный гражданин, добро пожаловать в клуб обескураженно чешущих репку и начинающих с нуля.
А надежда — это незыблемый фундамент. На него не повлияют ни скачки доллара, ни крейзанутые депутаты Госдумы, ни семейные катаклизмы.
Уверенность у тебя отнимут. Причем легко, мяукнуть не успеешь. А вот надежду — никогда.
Переходит через дорогу девушка, держа за руку сына лет шести. Симпатичная стройная брюнеточка, я даже полюбовался ею.
Пока ее ребенок не споткнулся нечаянно.
«Ты что, на х..., смотри под ноги, ё... в рот!» — завопила мама своему ребенку на всю улицу Завенягина, аж прохожие заоборачивались.
Люблю город металлургов — простых, искренних людей.
При этом, что характерно, с незнакомыми людьми в Магнитогорске вежливы абсолютно все, даже в самом рабочем-прерабочем районе в ночь на субботу. Потому что знают: скажешь неосторожно грубость — и рискуешь получить не иск о защите чести и достоинства, а заточенную сталь под ребро. Идеальный сдерживающий фактор, я в 2014 году в Воркуте, бывшем городе заключенных, тоже наблюдал подобную осторожность.
Да и в рабочем Тракторозаводском районе Челябинска, где жил несколько лет, тоже не раз умилялся, когда глухой ночью ко мне приближались маргинального вида граждане и уже за 10 метров начинали демонстрировать исключительно дружелюбные намерения. Чуть ли не расшаркивались.
А ребенок — он, конечно, стерпит от мамы любые оскорбления. Но только до поры до времени. Жаль, что не все мои знакомые безмозглые курицы, даже с высшим образованием, это понимают.
День сдачи газетного (или журнального) номера в печать — обычно самый стрессогенный. Но вот парадокс — и самый скучный в то же время. Редакторы, корректоры и верстальщики уныло ждут последние тексты и иллюстрации, вечер никак не перестает быть томным… Для меня в эти часы лучшим развлечением было придумывать подписи к фото. Тем более, что это входило в мои обязанности 
Вот некоторые из них. К сожалению, не допущенные (за исключением одной) к публикации главными редакторами.
Не однажды уже слышал от, на первый взгляд, умных и вменяемых людей мысль о том, что вселенная (вариант — человеческий мозг) не воспринимает частицу «не».
Эти удивительные люди, например, боятся произносить свои желания в формате «Я не хочу быть бедным», их религия требует от них формулировки «Я хочу быть богатым». Вероятно, по их мнению, «вселенная» настолько тупа и глуха, что частицу «не» недослышит и поймет из сказанного лишь «Я… хочу быть бедным».
Невероятное совпадение, просто фантастическое: приехала в Грузию, и вдруг жизнь столкнула ее с грузином. Бывает же такое! Кто мог ожидать подобной встречи, это ведь уму непостижимо!
Я много раз говорил друзьям, что готов к смерти. Что memento mori и тому подобное. Что каждый раз перед тем, как сесть за руль, принимал душ и надевал чистое белье из уважения к патологоанатому — потому что уверенности, что доеду из пункта А в пункт Б, у меня не было ни на грамм. Знаем, как это бывает, когда чел распишет свой ежедневник на месяц вперед, а в тот же вечер то, что от него осталось, выковыривают из покореженного авто сотрудники МЧС.
Но до вчерашнего дня у меня не было уверенности, что я не лукавлю. Балаболить-то все мастера А такого, чтобы я ощущал себя на волосок от смерти, со мной, по совести говоря, не случалось с 1998 года.
Брат Сиянский рассказал: был по каким-то таинственным делам в гипермаркете (он не уточнил, по каким именно) и увидел сценку, которая, по его словам, не нуждается в комментариях.
Это жопа.
Ну, судя по челябинской погоде, конечно. Из какой-то далекой замшелой старины тянется по сю пору древняя ересь о том, что ноябрь — осенний месяц. Ага, ага. А май, надо полагать, — весенний. Хотя в начале мая даже на Урале уже вполне можно получить солнечные ожоги, а осенью, в ноябре — отморозить, как писал когда-то Андрей Корецкий, «всё, что может себе отморозить мужчина».
Григорий, Юлий, где вы там! Меняйте календари, что-то пошло не так.
