Две гусеницы (отрывок из ненаписанной книги)

сем ничего не понимаю, — подумав, призналась вторая гусеница. — Давай все сначала, Игси. Мы гусеницы, так?

— Да, — подтвердила первая гусеница.

— Мы живем для того чтобы ползать, поедать листья и делать шелк. Как все нормальные гусеницы испокон веков, так?

— Да, все верно. Ползать, поедать листья и делать шелк.

— Но когда мы сплетаем себе кокон и в нем умираем, мы на самом деле не умираем. Я правильно поняла?

— Абсолютно, — согласилась первая гусеница. — То, что мы привыкли считать смертью, — всего лишь перерождение. Наша жизнь не кончается, мы просто становимся другими.

— И все, кто ушли в коконы, — и Эу, и дедушка Иихс, и Кособокий Ойи — они по-прежнему живы?

— Конечно. Они живехоньки, просто мы их не видим.

— А почему это, интересно, мы их не видим?

— Потому что мы — гусеницы. Мы ползаем по деревьям, поедаем листья и делаем шелк. А они — они стали другими. Они где-то рядом, и они видят нас… а мы их — нет.

— Да почему нет-то?

— Возможно, они живут на небе. Возможно, у них теперь есть крылья, и они умеют летать. Возможно, они обрели способность мгновенно преодолевать расстояния, через которые нам ползти и ползти.

— Крылья. У гусениц. Ну-ну.

— А почему бы и нет. Кстати, вполне может быть, что после кокона мы вообще перестаем быть гусеницами, как в этой жизни. И что у нас не будет нужды поедать листья и делать шелк. Так почему бы не допустить, что мы научимся летать? А питаться станем, например, не листьями, а цветочным нектаром?

— Нектаром? Отличная фантазия! Игси, а ты помнишь поговорку про то, что рожденный ползать летать не может?..

— А ты помнишь, что эту поговорку придумали гусеницы? Которые всю жизнь поедают листья и делают шелк, и даже не задумываются о том, что