Перейти к основному содержанию

После сказки

— Извините, — охранник узнал его и отвел луч фонаря в сторону.

— Ничего, — дед поморгал, заново привыкая к темноте, и подошел к пареньку. — Как оно тут?

— Все спокойно, — ответил сторож. — Без происшествий.

— Старуха моя приходила?

— Так точно. В 22.40. Лог показать?

Почему-то все молодые называли журнал учета логом. Деду это не нравилось, но он не поправлял их. Кто они ему, в конце концов…

— Не надо, — ответил дед.

Голые ветки рябины чернели на фоне ночного октябрьского неба — прямо над бетонным забором, обнесенным колючей проволокой, — и деду на миг показалось, будто гроздья темно-красных ягод нанизаны прямо на острые колючки.

Дед достал из кармана пачку, вытянул сигарету. Охранник кашлянул:

— Извините. Не положено. Вы же сами приказали…

— Да помню я, помню, — дед сунул сигарету обратно в пачку и покосился на сторожа. Хороший паренек, правильный. Жалко будет менять. Но по-другому нельзя: охранник, проработавший дольше недели, — это уже серьезный риск. Как говорит молодежь, косяк.

Дед постоял, слушая тишину.

Откуда-то донесся короткий обиженный мявк — и снова все стихло, лишь северный ветер подстегивал нескончаемое стадо медлительных серых туч.

— Ладно, пойду я, — сказал дед. — Ты тут смотри, не спи.

— Не волнуйтесь, — заверил сторож, — отдыхайте. Все будет в порядке. Мышь не проскочит.

Дед досадливо скривился, шагая прочь.

Мышь…

Пока она не вмешалась, все было замечательно.

Но после ее появления все пошло наперекосяк.

Про себя дед был убежден, что они справились бы даже и без кошки. Там оставалось-то всего чуток поднапрячься. Но Муська ладно, все-таки своя. Помогла — спасибо.

Но эта!

Ведь расчетливая маленькая дрянь появилась в самый решающий момент. Вовремя подсуетилась, вот как это называется. Усилий никаких, понятное дело, ей прилагать не пришлось: репка-то как раз уже пошла из земли и без новоявленной помощницы.

Дед постоял перед крыльцом и устало присел на влажные прохладные ступени. Закурил, в задумчивости глядя на амбар, окруженный бетонным забором.

Надо было ее сразу прогнать, конечно. Но теперь-то чего уж, задним умом все мастера… Они тогда так радовались невиданному урожаю, что приветили и мышку: ну как же, помогла ведь! А через день освоившаяся нахальная выскочка объявила себя ключевой фигурой. Дескать, без нее они тут валандались почем зря с этой репкой, а стоило ей, мыши, присоединиться — и дело сделано.

Ей бы в политику с такими талантами, невесело подумал дед. Хотя, одернул он себя, в политике подобных мышей и так уже полно.

Впрочем, даже тогда было не поздно нечаянно придавить ее тапкой. Это уж, конечно, целиком дедова вина: дал слабину. Проявил преступную нерешительность, как говаривали раньше.

А затем мышку поддержала Танюшка. Этим 16-летним соплюхам только дай повод полиберальничать. А где Танюшка — там и сучка ее верная. И все, тапкой уже не придавишь.

А там и журналюги подоспели.

Дед вспомнил, с каким удивлением прочитал в «Городской газете» якобы собственные слова: «Бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку, кошка за Жучку…» И как потом по телефону ему какой-то там редактор заумно объяснял про принципы построения текста и прочую лабуду. А какие могут быть объяснения, если вы чужую сучку Жучкой назвали? Она отродясь Жучкой не была, сучка и сучка, ее все так кличут. А теперь получается, что он родную Танюшку назвал просто внучкой, а блохастую замухрышку — по имени. Единственную из всех. Ну не глупость ли? Осрамили на весь край на старости лет…

Из темноты, слегка прихрамывая, подбежала Муська, муркнула деду под локоть и прижалась боком, поглядывая по сторонам и подняв пушистый хвост.

— Ты чего хромаешь, Мусик?

Дед ощупал кошачьи лапы: вроде целы. Посветил зажигалкой и увидел кровоточину на пальцах. На проволоку налетела, надобно думать. С яблони через забор пыталась перепрыгнуть, что ли…

— Глупая ты, глупая, — дед поскреб кошку за ушком. — А если бы брюхом наткнулась?

Муська негромко мурлыкала, преданно заглядывая деду в лицо и блаженно жмурясь.

Дед снова закурил. По-хорошему, надо было ложиться спать, но спать ему совсем не хотелось.

Вот. А потом мышь возьми да заяви, что как ключевая фигура претендует на 50% репки. На половину, стало быть. А это, милые мои, центнер с лишним. И Танька-дура опять кивает, как попугай: «Правильно! Справедливо!». Не понимает, что бесстыжая мышь просто поживиться решила за их счет. А газетчики раздули до небес, привлекли каких-то экспертов, юристов, нотариусов, черт их ногу сломит. Ну а те уж развернулись вовсю. Комитет по защите прав животных на уши подняли, адвокатскую коллегию на деда натравили. Одних только комиссий из Минсельхоза штуки три приезжало. Даже в Книгу рекордов Гиннесса зачем-то подали заявку.

Еще ходили темные слухи, будто мышь собирается создать ЗАО и стать его мажоритарным акционером, оставив деду с бабкой жалкую долю миноритариев… Но это уж была бы совсем фантастика. Такого даже в России не бывает. Скорее всего.

Охохонюшки.

Только дед тоже время не терял. Не затем он эти вот ладони стер в кровь, возделывая огород, чтобы наглая халявщица откусила половину. А пусть-ка подавится.

И теперь у него бетонный амбар, бетонный забор, колючая проволока по периметру, три ЧОПа на договорах, охранники меняются каждые несколько дней — не подкупишь. Затратно, конечно, зато по справедливости. Но пасаран, паскудница!

Резкий порыв ветра взметнул опавшие листья старой яблони, закружил их по тропинке и унесся прочь. Дед поежился:

— Пойдем, Мусик. Утро вечера мудренее. Бабка-то, поди, спит давно, да и нам пора.

Муська мелодично муркнула в ответ и, едва дед скрипнул дверью, проскользнула в дом, прихрамывая на укушенную грызуном лапку.

Принесенная ею добыча так и осталась лежать дохлым комочком на влажной ступеньке крыльца.

 

Комментарии

КГБ
09.11.2013 г., 14:49

Да. Занятная история, только конец у нее сильно большевистский. На деле мышь бы стала губернатором. Ну а Петр Иванович, то есть дед, бы рано или поздно стал бы dead. А дальше сами знаете.

Добавить комментарий