Перекресток

— Твою м-мать!

Жаркая волна поднялась из груди и взорвалась в голове, оставив звенящее ощущение нереальности происходящего. Сердце судорожно заколотилось о ремень безопасности, упруго и безжалостно сдавивший ребра.

Гордеев осторожно снял ногу с педали тормоза, которую, оказывается, нажал — хотя чего уж теперь-то, надо было или раньше тормозить, или дать по газам, чтобы успеть проскочить.

Вот сука.

Маленький красный Daewoo Matiz замер совсем близко. От Гордеева его отделяло несколько сантиметров и водительская дверь «тойоты». Еще бы чуть-чуть — и привет, остатки гонорара за «Бедную Лику» пришлось бы скормить улыбчивым хищникам из автосервиса. А также, вполне вероятно, вежливому, но непреклонному медперсоналу, что уж точно ни в какие планы не входило.

Запыленная мордочка «дэушки» казалась испуганной и виноватой. А чуть выше таращились испуганные глазищи еще одной «дэушки», вцепившейся в руль, как в спасательный круг. Сдать назад она даже не думала, сидела, словно ее заклинило, и пялилась на грязный бок «тойоты». И куда, спрашивается, поперлась, овца драная…

Анатолий вдавил кнопку так, словно хотел стереть ее к чертовой матери в порошок. Стекло медленно, невыносимо медленно опустилось.

— Ты куда, блин, поперлась, овца драная? — крикнул он в серые глазищи. — Ты по сторонам гляди хоть иногда! Для разнообразия, блин!

Глазищи моргнули. Ну конечно, ей же зеленый загорелся, вот она и тронулась. А налево посмотреть — извилин не хватило.

— Люди, блин, не проехали еще, а ты уже прешься! — выкрикнул Гордеев и вдруг испытал приступ черного и едкого отвращения к самому себе: «поперлась», «прешься» — однако, скудный у вас лексикончик-то, господин писатель!

Стало совсем паршиво.

Девка виновато жестикулировала и что-то лопотала, но слышно ее не было: опустить стекло она не догадалась. Е-мое, да она совсем тупая.

— Сдай назад-то, дура, дай проехать! — Анатолия несло. — Идиотка, блин, кто вам только права выдает! Насосут, блин, себе на машину и катаются тут. Мокрощелки хреновы!

Он, в общем, в глубине души понимал, что неправ. Что «Матиз» не из тех машин, да и девка, наверное, все-таки нормальная. Вон и детское автокресло желтеет позади… Блин, ну так тем более надо башкой вертеть, е-мое! Себя не жалеешь — ребенка пожалей! Курица безмозглая.

Дэушка за рулем выглядела совсем несчастной, но Гордееву было по фиг. У него и так денек выдался — хуже некуда. С утра разборки в издательстве, потом нервотрепка с юристами, тягомотина с риелторами… Вечером еще бывшую везти в строительный супермаркет — и на кой хрен он согласился помочь ей с ремонтом! Хорош был бы сейчас, если бы тачку покоцал. Достойное вышло бы завершение дня. Любо, блин, и дорого.

Он резко вырулил с перекрестка, чуть не задев какого-то пидора на «девятке», и укатил прочь.

* * *

— Да ладно, Катюш, ничего страшного! — засмеялась Иринка. — В другой раз так в другой раз.

— Ты извини, если что, — виновато повторила Катя.

— Да перестань! — даже по телефону казалось, что Иринка весело махнула рукой. — Я просто на массаж тогда сегодня схожу, не буду переносить на среду. Правда-правда, ничего страшного. Это ты давай там не кисни, Кать. И козла этого выбрось из головы. Мало ли уродов на свете! Ему это зачтется, забудь и не вспоминай. Пока-пока, вечером созвонимся!

… Попрощавшись с Иринкой, Катя приняла душ. Мягкая и нежная вода словно смыла с нее чужую грязь и ненависть.

Но все равно оставалось обидно.

И рисовать расхотелось окончательно. А ведь такие планы были с утра!

И что теперь? Настёнку муж обещал забрать из садика. Посиделку в кафе с подружкой Катя только что отменила. Чем прикажете заняться мертвецу в Денвере?

«Овца драная», — вспомнила она и почувствовала, что вот-вот опять расплачется.

Чтобы отвлечься, Катя взяла со стола недочитанную книжку Анатолия Гордеева «Бедная Лика». Ей нравились книги Гордеева, нравилась его сдержанная, настоящая мужская нежность к героиням этих книг — обычным современным девушкам.

Таким, как Катя.

Вот Гордеев, наверное, на месте сегодняшнего хама повел бы себя совсем не так, подумала она. Наверное, он бы отшутился как-нибудь. Посмеялся. Игриво погрозил бы ей пальцем и поехал дальше по своим делам. А этот… «Мокрощелки хреновы»…

Да что ж такое-то!

К горлу снова подкатил горький комок обиды.

Катя упрямо вытерла некстати вернувшиеся слезы и открыла книжку…