Товарищества добрых некромантов.— Болл. Харви Болл, — представился хозяин кабинета.
— Бок. Колло Бок, — неуклюже пошутил в ответ Колобок.
Мистер Болл скептически осмотрел по периметру нежданного гостя.
— Колобок-колобок? Он не низок, не высок, да? — поинтересовался он. — Косоглаз и однобок, так говорить по-русский?
— Нет, сэр, — Колобок зарумянился. — Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел. Это другая сказка. Совсем другая. Страшная и жестокая сказка, сэр. Я был вынужден покинуть родину, мне пришлось катиться из страны. Я жертва режима.
— Как интересно, — зевнул мистер Болл. — А что такого тебе сделал режим? Неужели заставляет работать по восемь часов в день?
— Если бы! У меня на родине захватили власть владельцы хлебных заводов. Газеты, телевидение — все теперь в их загребущих руках. Это полный пипец, сэр. По сусекам скребут, оппозицию… Кхе-кхе. Сидишь и думаешь — сегодня тебя бубликом сделают или завтра. Лису вон подослали, волки позорные… Превед, говорят, тебе от Медведа…
— Ты от меня-то чего хочешь, парень? — Болл грубо прервал вечер воспоминаний.
Колобок замялся:
— Я слышал, что вы, мистер Болл, чудеса творите. Я подумал: если вы смогли дать кому-то мозги, храбрость и сердце… Мозги мне, конечно, ни к чему, я ведь русский, у нас это не принято. Храбростью я и сам могу поделиться. Сердце… на кой мне сердце, пока у меня здоровая печень? Вот я и подумал, что бессмертие…
Болл снял розовые очки и уставился на Колобка:
— Э, дружок. А ведь ты, похоже, ошибся сказкой.
— В смысле? — не понял Колобок.
— В прямом. Начитался дурацких переводов. Тебе, поди, к Гудвину надо? Это он у нас потроха раздает направо-налево. А я художник, мистер Бок. Художника всякий обидеть может. У меня у самого печень, между прочим, уже не та.
— И что мне делать? — убитым голосом спросил Колобок.
Болл пожал плечами:
— Это Америка, парень. Здесь каждый сам за себя. Ничего личного, просто бизнес.
— Значит, вы не хотите мне помочь?
Мистер Болл вежливо улыбнулся и показал Колобку средний палец.
— Это потому, что я черный? — вкрадчиво поинтересовался Колобок, повернувшись к Боллу пригоревшей стороной.
* * *
Через минуту он сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Перед ним стоял стакан «Джек Дэниэлса», в руке дымилась кубинская сигара, а у кресла на коленях стояла белая рабыня.
— Что-нибудь еще, мистер Бок? — заискивающе спросил бывший хозяин кабинета.
— Бессмертие, — процедил Колобок. — И бесконечные патроны. С номерами, идущими не подряд.
— Не вопрос, сэр, — Болл почесал затылок. — Патроны — это запросто. Но бессмертие…
Колобок снисходительно посмотрел на него и потрепал за ухом белую рабыню.
— Колобок жив, пока жива память о нем. Понял, мэн? Человечество, забывшее своих колобков, — что?
— Что? — тупо переспросил Харви Болл.
— Что? — вторила ему белая рабыня.
— Будет кормить чужих 1, — назидательно произнес Колобок. — Итак. Ты меня обессмерчиваешь… обессмертиваешь… Короче, увековечиваешь меня, а я за это беру у тебя еще бутылку виски, идет?
* * *
Днем спустя Колобок катился на Запад. В кармане у него лежал паспорт на имя Смайла Эмотикона. Допив виски, мистер Эмотикон достал из кейса договор, подписанный гуашью, и еще раз полюбовался эскизами: на листе бумаги десятки колобков улыбались, перемигивались, хмурились, целовались, пили пиво и даже чесали репку. Колобок форева, сказал себе мистер Эмотикон, в натуре, форева! Ничего личного, просто бизнес! И подмигнул неизвестно кому.
30 августа 2010 г.
Добавить комментарий